Как изменилась сборная России при Карпине. Тактические итоги дебютного отрезка
Михаил Гончаров
10 сентября 2021, 10:00 МСК
Поделиться
Комментарии
Что было хорошего и что должен скорректировать тренерский штаб перед следующими микроциклами.
Валерий Карпин провёл стартовый отрезок в сборной России. С точки зрения результата всё сложилось относительно успешно — команда набрала семь очков из девяти возможных и сохранила одно из лидирующих мест в таблице.
Зато с точки зрения качества футбола в этом микроцикле всё было очень скромно, а отрезками — совсем грустно. И пока нет ни единого повода говорить о преображении команды. Рассказываем, что пытался внедрить Карпин и почему заявленные обещания о смелом футболе пока не претворились в жизнь.
Карпин – не волшебник. Сборная мучилась с Мальтой точно так же, как и в старом матче
Внедрение и стабилизация основной системы — 4-3-3
При Черчесове сборная России была гибкой командой, которая могла меняться от периода к периоду или даже от матча к матчу в зависимости от собственного состояния или структурных особенностей соперника. Тренерский штаб проводил анализ, после чего решалось, по какой структуре лучше играть — на какие слабые места давить, чем удивлять и так далее. Систем было перепробовано много: классика 4-2-3-1 использовалась на дистанции чаще (особенно после чемпионата мира), но в поздний отрезок Черчесова мы увидели и очень необычные варианты в том числе. Например, «ромб» при трёх центральных защитниках. Отрезок Карпина в сборной пока слишком короткий, чтобы категорично утверждать, что он окончательно стабилизировал структуру. Но всё же подчеркнём, что пока команда систему не меняет — с первой минуты игры с Хорватией до финального свистка матча с Мальтой она играла по 4-3-3. И это всё-таки серьёзный повод предположить, что и далее Карпин будет пытаться развивать сборную в рамках этой схемы, тем более она ему давно симпатична. Разумеется, это не означает, что российская команда будет играть в один и тот же футбол вне зависимости от контекста. Соперники по-прежнему изучаются, какие-то кадровые решения принимаются, исходя из их характеристик. Но происходят эти решения именно в рамках структуры 4-3-3, а не за её пределами. Например, в матче с Хорватией Карпин пытался атаковать за счёт Миранчука в роли «ложной девятки», в двух других встречах впереди выходил более профильный Смолов (хотя тоже много смещающийся в глубину и к флангам); структура прессинга видоизменялась — хорватов мы прессинговали с выдвижениями Баринова в сторону передней линии, тогда как с Мальтой полузащитник «Локомотива», наоборот, страховал центральных защитников и нередко садился на их позиции. Развитие в рамках одной системы имеет как плюсы, так и минусы. С одной стороны, команда теоретически может лучше освоить базовые вещи и довести их до автоматизма, стать более солидной в собственной игре. С другой, тренеру придётся подгонять некоторых игроков под систему (а селекционные возможности у нас в стране ограничены — и где-то вероятны компромиссные, не 100-процентные варианты, как в случае с Бариновым), вследствие чего затеряются их сильные стороны. Также команда может отчасти потерять в гибкости и вариативности — соперникам будет проще готовиться.
Давайте разнесём Карпина. Но кому от этого будет легче?
Прессинг — ключевой инструмент обороны. В том числе поэтому к концовкам полностью обновляется атакующая линия
Прессинг, пожалуй, стал главным всеобщим впечатлением от игры сборной России в этих трёх матчах. О нём говорят на каждом углу, и даже президент РФС Александр Дюков, выйдя к журналистам после Мальты, в первую очередь выделил его. Здесь, правда, хочется заметить, что при Черчесове прессинг сборной России тоже часто был мощным оружием — а на каком-то этапе до чемпионата мира — 2018 чуть ли не единственным. Да, случались игры с откровенно низким и пассивным блоком (пример — игра с Бельгией на Евро-2020), но нельзя утверждать, что Россия не прессинговала уже долгие годы, а тут пришёл спаситель и подарил нам новый метод обороны. Давайте не переиначивать прошлое. Да, прессинг при Карпине, вероятно, пока более постоянный — в том смысле, что команда не отказывалась от него вообще ни на минуту, даже в концовках игр. Это очень энергозатратный стиль обороны, особенно он выматывает, когда мяч не получается отнять в течение нескольких секунд: фазы владения соперника затягиваются, команда начинает бегать впустую, а потом ей приходится нестись назад на максимальной скорости. Неудивительно, что: а) по ходу всех трёх матчей Карпин менял всю атакующую тройку без исключения. Так он пытался сохранить интенсивность давления; б) физическое состояние сборной визуально ухудшалось от игры к игре. С Хорватией было приличное движение, с Кипром — провал во втором тайме, с Мальтой, несмотря на обновление состава, команда эпизодически выключалась ещё в первом тайме, и лишь невысокий уровень индивидуальных качеств соперника позволял отнимать мяч в прессинге даже при таком спорном движении. К слову, с Хорватией наша команда набрала 2337 метров спринтов, с Кипром — 1693, с Мальтой — 1592 (данные — InStat). Отчасти повлиял темп, предлагаемый соперником, но это вряд ли единственная причина.
Структурно прессинг принимает вид 4-3-3, но в зависимости от соперника меняются нюансы
Хорватию, игравшую 4-1-2-1-2 с ромбом в центре поля, сборная России встречала следующим образом: крайние нападающие Ионов и Захарян сужали пространство и брали на себя центральных защитников, ложный центрфорвард Миранчук играл по Брозовичу; в средней линии наблюдался зонный принцип: Головин и Кузяев располагались между чужим крайним защитником и опорником, а Баринов действовал по ситуации: либо страховал опорную зону и держал «десятку» Влашича, либо выдвигался для прессинга, если этого требовала ситуация.
Примерно то же самое наблюдалось и с Кипром, только изменилась структура соперника. Киприоты играли по 5-4-1, поэтому тройка наших нападающих играла по трём центральным защитникам, а в средней линии сборная России применяла аналогичные зонные принципы.
С Мальтой, которая тоже играла 3-4-3 (или даже 3-4-2-1), был немного другой прессинг. А именно — изменились ориентировки Баринова. Он стал реже выдвигаться в переднюю линию, а больше страховал центральных защитников и держал чужого центрфорварда. Дивеев и Осипенко часто бросали зону и добегали за крайними нападающими, Баринов в таких случаях должен был обеспечивать дополнительного игрока в задней линии. Миранчук и Ерохин больше ориентировались на опорников, поэтому фланги могли оставаться свободными.
Прессинг сборной России не был идеальным ни в одном из матчей и часто проваливался. С Хорватией проблемы наблюдались, когда Миранчук терял Брозовича (особенно если тот менял позиции), а Баринову приходилось нестись вперёд на скорости, чтобы попытаться встретить соперника в приём. Дмитрий не успевал, его легко обстукивали — и в центре наблюдалась дыра. Возможно, кстати, в том числе поэтому Карпин произвёл коррекцию перед последним матчем. У Баринова не уникальное поглощение пространства и не лучший тайминг — поэтому он и пробрасывается.
В матче с Мальтой прессинг принёс сборной России победный гол и ещё уйму опасных моментов, только проблем тоже хватало. Соперники создавали преимущество на флангах, Кузяев и Караваев не понимали, как себя вести в этих ситуациях — и чужие крайние нападающие Мбонги легко получали мячи. В матчах с соперниками топ-уровня это были бы гарантированно опасные атаки.
То есть над слаженностью прессинга Карпину ещё нужно поработать — пока его стиль обороны смелый, но не безупречный, он приводит к разрывам между линиями и провалам в физическом состоянии футболистов. Кстати, ради интереса можно сравнить показатели PPDA (показатель интенсивности прессинга) в последних матчах (данные Wyscout). В игре с Мальтой и Кипром — 8,09 и 6,8 (хорошие цифры), с Хорватией — 17,73 (высоко, косвенное подтверждение, что хорваты делали много передач и разбивали наше давление). При Черчесове в матчах с Данией и Финляндией было 7,75 и 6,94, а с Бельгией, где команда в первом тайме играла в низком блоке — 13.
Прессинг при свободных ударах — фактически «персоналка» по всему полю
Расположение для прессинга в статичных ситуациях хочется выделить особенно, поскольку оно было очень любопытным. При чужих ударах «от ворот» (или при штрафных ударах) наша команда применяла едва ли не персональную опеку по всему полю. Против Хорватии по чужому правому защитнику Юрановичу поднимался Караваев. Опорники прихватывали «восьмёрок», Баринов — Влашича, а центральные защитники играли по нападающим.
Против Мальты Баринов садился между центральными защитниками, чтобы играть по центральному нападающему. При таком раскладе Дивеев и Осипенко получали возможность доигрывать по крайним форвардам.
И главное, что конкретно в таких статичных ситуациях эффективность прессинга оказалась высокой. Соперники стабильно теряли мячи или выбивали его в борьбу в раскрытом виде.
У России украли гол в ворота Мальты? Нытьё из-за спорного эпизода надо прекращать
Необходим баланс между прессингом и позиционной обороной. Иначе страдают фланги
У сборной России была качественная позиционная оборона в матче с Хорватией — в частности, наблюдались отличные взаимодействия между крайними нападающими и крайними центрхавами. Когда Хорватия направляла мяч на крайнего защитника, его встречал крайний центрхав (на картинке снизу — Головин), а крайний нападающий (Захарян) на рывке перестраивался по «восьмёрке»). Благодаря такой структуре обороны крайний защитник оставался в зоне и не выбрасывался.
Но важно понимать, что структура 4-3-3 больше подходит для прессинга, чем для позиционной обороны. В среднем и низком блоках, если команда не успевает перестраиваться на 4-5-1, она перестаёт контролировать ширину — и её слишком легко разворачивать диагоналями. Это как раз и наблюдалось в матче с Мальтой: Захарян зависал в высокой позиции (видимо, хотел прессинговать), Караваева утягивал к середине крайний форвард, и чужой латераль оставался в угрожающе свободной позиции.
Эпизодично нас разворачивали и хорваты, когда мы пассивно застревали вверху. И здесь важно соблюдать баланс и чувствовать грань. Если уже явно нет шансов отнять мяч в прессинге, то стоит переключиться на позиционную оборону и откатиться в средний блок. Над этим Карпину тоже предстоит потрудиться.
Дивеев и Джикия — основная пара защитников на ближайшее время
Пара защитников, составленная из игроков «Спартака» и ЦСКА, провела два стартовых матча. В последнем вместо Джикии вышел Осипенко, но это, скорее всего, реакция Карпина на физическое состояние Георгия и необходимость предоставить паузу. С точки зрения индивидуальных качеств Дивеев и Джикия, вероятно, действительно сильнейшие центральные защитники в стране, их вместе начал использовать ещё Черчесов (сначала — в ноябре с Сербией, далее — на Евро, но в рамках системы с тремя центральными). Сейчас есть смысл сосредоточиться именно на этом дуэте и не дёргаться в разные стороны, тем более у обоих есть подходящие качества для игры в высоком прессинге и с высокой линией: скорость и агрессия. Смущает только, что позиционно оба далеко не идеальны, оба склонны к ошибкам в решениях и нарушению компактности. Стартовые два матча Дивеев и Джикия провели неплохо: хорваты вроде бы закидали нашу штрафную навесами, но ни разу не пробили из опасных позиций; киприоты тоже создали с игры крайне мало. Хотя недочёты всё равно случались у обоих. Например, Дивеев пару раз позволил себя развернуть в игре с Мальтой и потерял соперника при навесе в конце матча с Кипром (тот пробил головой). Джикия так себе начинал атаки (но при этом помог забить второй гол Кипру). А эпизодические зазоры между линиями допускали оба.
Баринов — системообразующий нижний опорник (но пока очень спорная кандидатура на эту позицию)
Одно из самых дискуссионных решений Карпина — использование Баринова в роли глубинного опорника. Дмитрий стал одним из трёх футболистов вместе с Караваевым и Дивеевым, кто провёл на поле все 287 минут. То есть Карпин пока видит его важным футболистом для структуры, а в игре с Кипром он даже бегал с капитанской повязкой.
Прошедшие матчи не доказали, что Карпин прав. Во-первых, опорная зона защищалась средне — как при прессинге и упомянутых выдвижениях Баринова, так и при позиционной обороне. Дмитрий слишком нацелен на единоборства и не лучшим образом контролирует пространство вокруг, поэтому ему рядом нужен ещё игрок. Во-вторых, если за ориентир взяты прогрессивные модели 4-3-3 от Испании или Италии, то Баринов в роли «шестёрки» — совсем утопический вариант, поскольку как распасовщик Дмитрий совсем слабый. У него для этого нет ни навыков открываний, ни технической оснащённости, ни координации и гибкости тела, ни тонкости в передачах. Да, встречаются отдельные яркие эпизоды, но общий уровень созидательной игры у Баринова во всех матчах был низким. Например, с Хорватией его суммарный packing (количество отрезанных передачами соперников) составил всего-навсего 4, с Кипром — 18, с Мальтой — 23. Это слишком мало для нижнего опорника и, скорее, говорит о том, что в передачах преобладает горизонтальный характер и много пасов идут назад. Для примера, у Брозовича в матче с Россией было 85 баллов «пакинга». Баринов в роли единственного нижнего опорника ограничивает нашу команду в продвижении мяча и заметно ослабляет атакующий потенциал, при этом он точно не уникален как разрушитель. У него есть объём и самоотдача, но нет, к примеру, такого поглощения расстояния, как у Мухина, или цепкости Барриоса. Показательно, что Дмитрий так себе вёл оборонительные единоборства (лишь 44% победных по итогам трёх матчей), чаще всех фолил (пять раз), и чаще всего проигранные им единоборства на своей трети завершались ударами по воротам.
Карпину нужно корректировать опорную зону. Ставка на Баринова – спорное решение
У Головина новая роль — и пока его эффективность снизилась
В матче с Хорватией Головин показал отличную готовность и интенсивность и набрал 450 метров спринтов. Грустно, что из этого движения команда не извлекла реальную пользу: Александра было слишком мало в опасных зонах, он отметился лишь одной подачей в штрафную с игры, а суммарно за 164 минуты двух матчей не нанёс ни одного удара, совершил лишь шесть успешных обводок, один раз коснулся мяча в чужой штрафной и выполнил три точные передачи в штрафную. Стандарты, с которых Головин набрал свои главные баллы ожидаемой результативности, мы в расчёт не берём. Поэтому пока уровень игры Головина оставляет желать лучшего. Карпин использует его в роли левой «восьмёрки», и это никакая не революция, ведь Александр способен играть везде. Вопрос касается не столько обновлённой позиции, сколько степени встроенности футболиста в модель. Пока сложилось ощущение, что Головин не понимает, куда ему бежать и где принимать мячи, отсюда множество странных открываний в одну точку с крайним форвардом и скромное количество обострений.
Нападающие не привязываются к створу и открываниям за спину, а наоборот, бегают по всему полю
В матче с Хорватией сборная России играла без чистых нападающих. «Ложной девяткой» был Миранчук, но он редко обеспечивал глубину нападения, а чаще опускался в недодачу и помогал создавать там численное преимущество. Тогда все мы восприняли это как диковинку, но на самом деле Смолов, игравший в двух следующих матчах, тоже не привязывался к передней линии и створу. Фёдор пытался играть точно так же, как в «Локомотиве» — перемещался вообще везде, лез к центру поля и флангам. С одной стороны, это помогло забить два гола Кипру — дважды Смолов здорово принимал мячи между линиями и развивал атаки. Партнёры (Ерохин и Жемалетдинов) своевременно заполняли зоны.
С другой, Смолов давал слишком мало открываний в зоны за спины защитников, и не всегда это компенсировалось другими футболистами. То есть команда играла без глубины атаки. А ещё очень часто Смолов попросту совершал ненужные перемещения и, например, зачем-то приводил за собой соперника к партнёру, находящемуся в выгодной позиции. Здесь Смолов закрыл Головина — у того поначалу было пространство, Смолов мог бы, наоборот, расширить его забеганием, но побежал навстречу, закрылся сам и закрыл партнёра.
А здесь Смолов при выходе из обороны открылся в ту же точку, что и Ерохин. Смутил его, команда потеряла мяч. А вариантов для передачи вперёд не было.
Это давняя проблема Смолова: когда мяч получают полузащитники, он слишком часто бежит навстречу и просит мяч в ноги, хотя можно делать всё наоборот и пытаться выскочить один на один. Понимаю, что исполнительское мастерство у Фёдора высокое, статистика говорит, скорее, за него: он много забивает в «Локомотиве», отдал две результативные передачи в игре с Кипром и забил Мальте. Но важно понимать, что вреда структуре от его действий тоже многовато. Во-первых, невысокий процент сохранённых мячей, во-вторых, средняя борьба, в-третьих, выключения при прессинге (и неслучайно Карпин не выпустил его на первый матч с единственным топ-соперником в микроцикле), в-четвёртых, упомянутые специфичные передвижения по полю.
Поэтому перед октябрьскими играми позицию центрфорварда нужно будет ещё раз переосмыслить.
Смолов круто вернулся в сборную. Но не факт, что он будет основным у Карпина
Длинных передач пока не стало меньше. Рано говорить об игре в контроль и коротком пасе
Черчесова ругали за примитивный футбол — за выход в атаку через длинные передачи на Дзюбу, за обилие фланговых передач. Вертикальный стиль действительно наблюдался в матчах, когда нашу команду душили прессингом и когда иначе продвинуться к чужой штрафной было сложно. Но это точно было не всегда, во многих матчах процент длинных передач составлял меньше или в районе 10 процентов (с Финляндией на Евро — 6,62, с Болгарией — 9,3, со Словакией и Словенией в марте — 10,04 и 11,55). Что же касается навесов как метода доставки мяча в штрафную, то странно их не использовать, если известно, что твой нападающий способен легко выигрывать позицию в чужой штрафной, после чего либо бить, либо придерживать и сбрасывать.
Если говорить о сборной Карпина, то в единственном матче с Хорватией, когда ей мешали играть, процент длинных передач составил 13,77. Во втором тайме тренерский штаб выпустил Заболотного, Антон успел за 45 минут выдать 22 единоборства, из них 8 — вверху. А Гильерме за 90 минут выполнил 25 длинных передач в борьбу — как при раскрытом командном виде, так и сжатом. Cложно после такого утверждать, что сборная России пытается выходить в атаку через контроль. Да, против Мальты и Кипра длинных забросов было гораздо меньше. Но там при отсутствии чужого высокого прессинга возникала другая проблема: как взламывать пространство в средней и чужой третях поля?
«Не скажу, что на тоненького. Подходов у нас было в 10 раз больше». Карпин – после Мальты
Понятных алгоритмов вскрытия зон пока минимум. Нужно работать над взаимодействиями и фланговыми треугольниками
Качество позиционной атаки — то, что расстроило в прошедших матчах больше всего. Понятно, что мы говорим о самой сложной с точки зрения проработки игровой фазе в футболе, но хотелось бы увидеть от команды хотя бы что-то цельное и интересное. В каждом матче можно было увидеть буквально по одному наигранному алгоритму. С Хорватией — открывания Миранчука в буферной зоне в глубине поля, попытки комбинирования и последующие развороты атаки. С Кипром — вертикальные средние передачи от Дивеева между линиями на Смолова или сужающих позиции крайних форвардов (киприоты позволяли их делать и давали пространство). С Мальтой — рывки Ерохина и Ионова за спину в ситуациях, когда Смолов пробовал открываться в недодачу (таким образом команда хотела наказать соперника за высокую линию).
Но получалось задуманное совсем эпизодично, а каких-то других алгоритмов у сборной России не прослеживалось. Сложности наблюдались во всех фазах: при начале атаки, при открываниях опорника (Баринов их не давал), при фланговых взаимодействиях (ни слева, ни справа — нигде не получалось стабильно взламывать зоны, игроки не понимали друг друга), при попытках доставить мяч в штрафную (из-за беготни Смолова по всему полю в створе часто не было ни одного игрока). Поэтому в матче с Мальтой — соперником, откатывавшимся назад и позволявшим играть — наша команда фактически ничего не создала в позиционной атаке. Команда довела до ударов лишь 6% от них (4 из 62 по InStat), все опасные моменты создала либо после быстрых атак, либо после прессинга и явных чужих ошибок. А вот алгоритмических и осознанных моментов почти не наблюдалось.
Выводы
Ещё немного смутило, что качество футбола сборной России не улучшалось тур за туром, а либо оставалось таким же, либо даже ухудшалось. Хотя обычно вторые и третьи матчи в микроцикле, казалось бы, даются проще. С Хорватией, считаю, была самая цельная картина: хорошее движение, более-менее приличный прессинг, отличный возврат в оборону и оборона в среднем и низком блоках при неудачных попытках прессинга. С Кипром случилось явное проседание после первой половины первого тайма. С Мальтой матч не понравился вообще — повезло, что напротив оказались смельчаки-авантюристы, напривозившие себе моментов и не использовавшие шансы у чужих ворот. Поэтому перед следующими микроциклами Карпин должен всё проанализировать и сделать так, чтобы команда, наоборот, прибавляла — и физически, и тактически. После Словакии в октябре нас ждёт Словения, а после Кипра в ноябре — Хорватия. И важно подойти к этим битвам более готовыми, чем сейчас, правильно ответив на все вопросы. Как сделать прессинг ещё более зрелым? Точно ли Баринов — лучшая кандидатура на роль нижнего опорника? Как выводить мяч вперёд под прессингом без длинных передач в борьбу? Как взламывать зоны возле чужой штрафной? Как повысить эффективность фланговых треугольников? Кто должен быть основным форвардом и подойдёт ли на неё Смолов? Пока же скромно резюмируем, что семь набранных очков в дебютном отрезке нового тренера — это здорово, но говорить о кардинальном улучшении качества футбола или более разнообразном стиле не приходится. Использованы данные Wyscout, InStat и графический инструмент Tactic Lite.
